Япония

Сравнение товаров (0)


Манъесю. (Собрание мириад листьев) в 3-х томах \1971 \Манъёсю
Автор:

Манъесю. (Собрание мириад листьев) в 3-х томах \1971 \Манъёсю

Японская поэтическая антология VIII века «Манъесю» («Собрание мириад листьев») является старейшим письменным памятником японской поэзии и заслуженно считается сокровищницей японской литературы, одним из ценнейших памятников культуры японского народа, предметом его национальной гордости.Антология «Манъесю» содержит стихи около пятисот авторов, в числе которых известные поэты раннего средневековья: Хитомаро, Акахито, Пкура, Табито, Якамоти и многие другие. Кроме их произведений в антологии записано много народных песен. В песнях антологии отражены природа, быт, старинные обычаи и обряды, исторические события и иные стороны жизни того времени и заключено редкое богатство лирической поэзии.Манъесю. Собрание мириад листьев. В трех томах М. Наука 1971г. 679 с., 714 с., 455 с...

3702грн.

Синто  \Серия: Мир Востока \Накорчевский
Автор: Накорчевский А.А.

Синто \Серия: Мир Востока \Накорчевский

..

615грн.

Русско - японская война. 1904-1905. \Серия: Военно-морская библиотека
Автор: Левицкий

Русско - японская война. 1904-1905. \Серия: Военно-морская библиотека

Сборник состоит из двух работ1. Левицкий Н. - Русско-японская война 1904-1905 годов( 1935)…2. Капитан 1 ранга Быков - Действия на море в Русско-японскую войну.(1942).В настоящий сборник включены исследования советских военных историков 30-х годов, посвященные военным аспектам этого конфликта. Работы Н.А.Левицкого и П.Д.Быкова дают полное представление как о ходе боевых действий на суше и на море, так и об особенностях управления русской армией и флотом. Книга снабжена большим количеством карт и иллюстраций. Русско-японская война 1904-1905 годов стала одной из тех войн, политические последствия которых затмили их военное значение. С одной стороны, эта война стала одним из предвестников краха Российской империи, с другой стороны - именно она завершила формирование коалиции государств, десять лет спустя принявших участие в Первой мировой войне. Между тем именно здесь военные впервые столкнулись с феноменом позиционного фронта, протянувшегося на многие десятки километров. На полях Манчжурии впервые в массовом количестве было применено оружие, впоследствии ставшее символом Первой мировой: пулеметы и полевая артиллерия, испытанная в боях на море тактика линейных флотов надолго легла в основу военно-морского искусства ведущих стран мира.Серия - Военно-Морская библиотека.М. Эксмо 2003г. 672+32 стр.Твердый переплет, Обычный формат.ФОТОИЛЛЮСТРАЦИИ...................Комбриг Николай Арсеньевич Левицкий в 1930-х годах являлся профессором Академии Генерального штаба, его перу принадлежит ряд военно-исторических трудов, в том числе книга «Полководческое искусство Наполеона» (1938) и брошюра «Война 1812 года» (1938). Книга «Русско-японская война 1904–1905 гг.» с 1935 по 1938 год выдержала четыре переиздания. В 1950-х годах эта работа подверглась критике за гиперкритицизм в оценках действий русского военного руководства, однако до сих пор она является одним из лучших аналитических описаний боевых действий на ..Оглавление книгиПредисловиеВведениеГлава I. Обстановка на Дальнем Востоке накануне войныГлава II. Подготовка России к войнеГлава III. Япония перед войнойГлава IV. Царская армия на рубеже XX столетияГлава V. Вооруженные силы ЯпонииГлава VI. Обзор театра военных действийГлава VII. Планы сторон и развертывание армийГлава VIII. От Ялу до ЛяоянаГлава IX. Ляоянская операцияГлава X. На передовых позицияхГлава XI. Решающие дни ляоянской операцииГлава XII. Операция на реке ШахэГлава XIII. Контрнаступление японцевГлава XIV. От наступления к оборонеГлава XV. Обстановка на манчжурском театре перед мукденской операциейГлава XVI. Мукденская операцияГлава XVII. Развязка мукденской операцииГлава XVIII. От Мукдена к ПортсмутуГлава XIX. Действия на второстепенных театрахГлава XX. Итоги войныПриложениеПеречень войсковых соединений, частей и командования русской и японской армий, нашедших отражение в настоящем трудеПортсмутский мирный договор между Россией и ЯпониейСписок иллюстрацийСписок схемСписок фотографий..

1315грн.

Русско-японские войны 1904-1945 гг. \Серия: Профессионал
Автор: Широкорад А.Б.

Русско-японские войны 1904-1945 гг. \Серия: Профессионал

Выход России к Тихому океану и закрепление русских в Приамурье и в Приморье привели к ряду войн и конфликтов, ибо на Дальнем Востоке столкнулись интересы двух империалистических хищников - России и Японии. В предлагаемой работе впервые проведено комплексное исследование военного противоборства между этими государствами. Автор попытался представить события без идеологических догм, штампов и купюр, свойственных дореволюционным, советским и современным российским историкам. Читатель найдет в книге много иллюстраций, карт, интересных материалов и выдержек из документов, не публиковавшихся ранее. ..

1215грн.

Падение Порт-Артура. Серия: Военно-историческая библиотека

815грн.

Ветка сакуры. Корни дуба. Горячий пепел. \1987
Автор: Овчинников Вс.

Ветка сакуры. Корни дуба. Горячий пепел. \1987

Показать зарубежную страну через ее народ, проследить своеобразные черты национальной психологии, как они проявляются в человеческих взаимоотношениях, как влияют на современные социальные и политические проблемы, - таков общий замысел, который В.Овчинников воплотил в своих рассказах о японцах ("Ветка сакуры") и об англичанах ("Корни дуба"). "Горячий пепел" - взволнованный рассказ о драматических эпизодах гонки западных стран за обладание атомным оружием.Содержание Ветка сакуры — Всеволод Овчинников,Корни дуба — Всеволод Овчинников, Горячий пепел — Всеволод Овчинников, Год издания: 1987 Язык: Русский Формат издания: 130х200 мм (средний формат) Количество страниц: 608, Твердый переплетИз отзывов:Замечательная книга. Помогла многое понять о менталитете англичан и вообще британцев. Особенно полезна, если живёшь в Британии и постоянно имеешь дело с британцами. По-моему мнению "портрет" получился очень точный. И нужно отдать должное автору, что он смог всё изложить довольно таки нейтрально и интересно. Англия - это безусловно другой мир со своими правилами и ценностями. У большинства людей крайне поверхностное представление об этой стране, которое сформировано восновном поп-культурой. Данная же книга действительно помогает увидеть что там под коркой. Из абсолютно нового - не знала, что англичане устроили геноцид ирландцев в 16-17 веках. Конечно, столько лет прошло со времён написания книги и описанные национальные особенности приобрели несколько более размытый, мягкий характер с тех пор в угоду глобализации. Тем не менее, эта книга до сих невероятно познавательная...Но наконец я добралась и до этого, ставшего классическим, труда. И осталась от книги в восторге. Эта книга из всех встреченных наиболее научная и полноценная в описании японцев со всех сторон. В книге есть главы о истории и религии Японии, культуре и понятии красоты, об образовании и техническом развитии, о кулинарии и отношении в семье и вне её. И ещё много о чём. А в конце каждой главы приводятся цитаты из других книг о японцах и их стране по теме, раскрываемой в главе...

615грн.

Хидэеси: строитель современной Японии \ИБ
Автор: Елисеев Д.

Хидэеси: строитель современной Японии \ИБ

1536 год: по Японии расползается страх. Старинные структуры управления, централизованные в китайском духе, уже более четырехсот лет как растворились в ленных отношениях общества, феодального по природе. Провинциями управляют обедневшие потомки знатных семейств и энергичные лидеры, ставшие главами родов; их деятельность, порой полезная и активная, приводит к катастрофам, когда их охватывает зависть или ненависть к более богатому или более слабому. И они присваивают себе поле, дерево или укрепление соседа.В Киото, столице, повсюду воцаряются неуверенность, бедность и отчаяние; даже император царствует, не будучи коронован, а сёгун трепещет, напрасно ища поддержки.Однако всякая крайность вызывает ответную реакцию - пробил час порядка. Хидэеси (1536-1598), человек низкого происхождения, но поднявшийся благодаря удаче и гению на пост верховного правителя, вернет Японии, проведя ее через тысячу и одно сражение, мир, необходимый для прогресса, и восстановит ее единство, благодаря которому над страной воссияет заря новых времен...

800грн.

Самураи - рыцари страны восходящего солнца. История, традиции, оружие
Автор: Синицын А.Ю.

Самураи - рыцари страны восходящего солнца. История, традиции, оружие

Эта книга - своеобразная энциклопедия самурайских традиций, которые складывались на протяжении столетий. Бесстрашные и беспощадные в сражениях, в смерти, самураи отнюдь не были бездумными боевыми машинами. Их воинское мастерство, отточенное до малейших нюансов, выходило за рамки боевой сноровки и превращалось в изящное искусство, в образ жизни, называющийся "путем воина". Во многом самурайские моральные ценности повлияли па развитие японской культуры.Книга знакомит читателей с историей самурайских кланов, боевыми традициями, культурой и бытом самураев, которые называли себя гордо - буси, воинами.много иллюстрацийувеличенный форматСодержанние:ВВЕДЕНИЕУ ИСТОКОВ ТРАДИЦИИБоги и правители древней ЯпонииВоины - герои японских легендИмператоры и сегуныНА ПУТИ КОНЯ И ЛУКАВозникновение и возвышение самурайстваНеудачный мятеж "нового императора""Клыки и когти" императораСамураи - новые хозяева ЯпонииКАМАКУРСКИЙ ПРАВИТЕЛЬВойна Гэмпэй - героическая эпоха самурайстваОтверженные героиСёгунат - военное правительство Странывосходящего солнцаСМУТНОЕ ВРЕМЯМонгольское нашествиеИмператор, взбунтовавшийся против сегунаПоследняя надежда императораДрузья становятся врагами, а военное счастьеизменчивоСёгунат АсикагаГЕРОИ ВОЙН СЭНГОКУ ДЗИДАЙЭпоха Сэнгоку дзидай"Любимый враг..."Под единым мечомКорейский походЗОЛОТОЙ ВЕК САМУРАЙСТВАКогда запоет соловейЯпония под властью сегунов Чокугава"Рыжеволосые варвары" и христианские самураи.Национальная изоляция"Открытие" Японии и крушение сёгуната ТокугаваБОЕВОЙ АРСЕНАЛ САМУРАЯБусидо - кодекс самурайской честиМеч - душа самураяДзэн-буддизм - оружие самурайского духаВеликие мастера мечаБЫТ САМУРАЕВСамурайская семьяСамурайские женщиныСамурай за обедомДом, в котором живет самурайЗамки самурайских князей..

1615грн.

Мир блистательного принца: придворная жизнь в древней Японии
Автор: Моррис А.

Мир блистательного принца: придворная жизнь в древней Японии

«Мир блистательного принца» (1964) Айвана Морриса — знаменитое описание церемонного, замкнутого, меланхолического мира древней Японии, на десятилетия ставшее образцом культурологического исследования.Взяв за основу «Повесть о Гэндзи» и другие выдающиеся сочинения эпохи Хэйан, Моррис изображает политическую, общественную, религиозную действительность того времени, уделяя пристальное внимание повседневной жизни императорского двора и аристократического общества.Со скромностью ученого автор адресует свою книгу прежде всего широкому читателю; к таковому, слегка переиначивая смысл, хочется отнести как увлеченного любителя (скажем, «Записок у изголовья» Сэй-Сёнагон), так и искушенного специалиста. Айван МоррисБританский автор, преподаватель в области японских исследований. Учился в Гарварде и Лондоне, преподавал в Колумбийском университете Нью-Йорка и в Оксфорде...........Александр Мещеряков о книге английского япониста Айвана Морриса:Англичанин Айван Моррис (1926–1976) — классик мировой японистики. Он работал еще во времена «романтического» японоведения, когда широта подходов и ассоциаций не почиталась за недостаток. Сейчас большинство специалистов «углубляются» в тему, изучают ее досконально и всю оставшуюся от преподавания жизнь. Конечно же, такой подход имеет свои основания и плюсы, которые, однако, не всегда видны широкому читателю. Моррис кроил по другому лекалу: будучи несомненным знатоком, он не упивался цеховой избранностью и не сыпал с важным видом непонятными японскими словечками, но щедро делился своими знаниями, препарированными под интеллигентного не-япониста. При этом каждый его широкий мазок был расчетливо обоснован знанием текстов. В основе этой щедрости видна несомненная любовь к Японии, любовь, в которой он не стеснялся признаться. Сейчас стало считаться, что эмпатия, сочувствие к объекту изучения не способствует объективности, но настрой Морриса был совсем иным.Он написал и перевел довольно много, но славу ему обеспечили две книги: «Мир блистательного принца. Придворная жизнь в древней Японии» (1964) и «Благородство поражения. Трагический герой в японской истории» (1975). В переводе на русский язык они появились в обратном порядке: «Благородство» в 2001 году («Серебряные нити», перевод А. Г. Фесюна), а «Принц» — сейчас («Дело», перевод Д. Харитонова). Эти книги образуют дилогию, которую вполне можно охарактеризовать как своеобразную эпопею под названием «Война и мир по-японски». Или «Мир и война» — как кому больше нравится.Книга про мир — это про эпоху IX–XII веков, именованную так по названию столицы Хэйан, что означает «мир и спокойствие». Это было интересное время. Впрочем, неинтересных времен не бывает. Но время Хэйана было интересным на свой лад. Оно не всегда было абсолютно мирным, но оно стремилось к миру. Волнения и мятежи случались редко (особенно в первую половину этого периода). Императорскому двору удалось на несколько веков — виданное ли дело! — упразднить смертную казнь. Страна не стремилась к расширению своей территории, гражданские чиновники обладали (бывает же такое!) более высоким статусом, чем силовики.Моррис пленил своим Хэйаном многих западных людей. Те, кто постарше, ко времени выхода книги еще не успели отойти от кошмаров Второй мировой войны, но на них уже накатила гонка ядерных вооружений, способных уничтожить весь мир в мгновении ока. Однако опасность нового побоища ощущали тогда не только ветераны. Молодежная поп-культура по призыву патлатых битлов распевала и скандировала: make love, not war! Чем не эпиграф ко всему хэйанскому придворному дискурсу? Так что книжка Морриса пришлась кстати: она показала именно таких людей, которые не воевали, а занимались любовью. В промежутках любовались природой и сочиняли стихи. Еще они рисовали, музицировали, играли в разные игры и красиво одевались. Выпивали, конечно, как без этого обойтись сибаритам? Словом, получали удовольствие от жизни. Люди средневековья часто бранили жизнь, которая представлялась им юдолью печали. Поэтому конец земного пути казался им избавлением от страданий. Аристократы Хэйана тоже сетовали: жизнь казалась им чересчур короткой. Отчасти потому, что она им нравилась. В изложении Морриса, помноженном на ожидания публики, Хэйан представал перед европейцем в виде чудесной страны. Почти утопии. Пусть это было давно, но все-таки было же! А раз было, значит, и могло (должно?) повториться и в новейшие времена. Александр Генис, написавший предисловие к книге, признается, что начитавшись хэйанской прозы и книги Морриса, провел целый год, придерживаясь аристократических обыкновений.Обитатели Хэйана искали в мире красоту. Обнаруживая ее, старались удержать в продуктах своего жизнетворчества, часть из которых дошла и до нас. Тем самым они спасли свой мир от тлена.Основной источник, которым пользовался Моррис — это «Повесть о Гэндзи», знаменитый роман придворной дамы Мурасаки Сикибу. Впервые он был переведен на английский язык в 1925–1933 годах англичанином Артуром Уэйли. Это был даже не перевод, а пересказ, но его отличали незаурядные литературные достоинства. Уэйли был интересным человеком (неинтересные люди не занимаются переводами экзотики — а «Повесть о Гэндзи» была тогда, несомненно, экзотикой). Он ни разу не съездил в Японию — скорее всего, потому, что не хотел портить чудесную литературу современной натурой. Когда он закончил перевод, Япония стремительно превращалась в милитаристскую и тоталитарную страну, имевшую мало общего с миром блистательного принца. Уэйли решил жить в стране слов (снов?), а не в стране создавших (увидевших?) их людей.Произведение Морриса щедро уснащено прелестными цитатами из хэйанской литературы. Переводчик выбрал единственно верный путь: не стал переводить их сам, а обратился к существующим переводам на русский язык, что сильно упростило его задачу и сделало ее выполнимой. Вполне удивительно, что он не называет своих благодетелей. А они того заслуживают. Люди, работающие со старыми сочинениями, знают, что перевод бывает сделать сложнее и трудозатратнее, чем сочинить свой текст. Однако в русскоязычной библиографии приводятся лишь год и место издания. Можно подумать, что город, в котором было осуществлено издание, сделал для перевода больше, чем переводчик. Нет, Т. Л. Соколова-Делюсина сделала для перевода «Повести о Гэндзи» больше, чем стольный град Москва. То же самое касается и других переводчиков хэйанской литературы, цитированной в «Принце» (В. Н. Горегляд, В. Н. Маркова, ваш покорный слуга). Японский подход мне нравится больше: на обложке книги там непременно указывается не только автор, но и переводчик, который, как известно, всегда соавтор. Если автору повезло с переводчиком, автора станут хвалить и читать. Если удача отвернулась — беда. Поэтому переводчиков нужно уважать и всячески задабривать. Поэтому Моррис честно посвятил свою книгу именно переводчику — Артуру Уэйли. Без него он, возможно, и не написал бы своей замечательной книги.Книга Морриса про Хэйан показывает нам мир глазами женщины, ибо эта литература создавалась женщинами. Друг Морриса и одновременно знаменитый писатель Мисима Юкио попрекнул его за такую гендерную несправедливость. Результатом стала другая прекрасная книга. Теперь уже про мужчин, теперь уже про войну. Моррис нашел свой подход, открывающий нам глубины японской души. В «Благородстве поражения» он рассказывает не о героях-победителях, а о тех людях, которые проиграли свою битву. Но именно они остались в народной памяти — потому что держались до конца и делали то, что считали нужным, даже зная, что победы им не видать. В западной культуре тоже случаются такие герои, но их все-таки намного меньше. Моррис же обнаруживает примеры на протяжении всей японской истории: начиная от мифа и кончая камикадзе. Лейтмотив повествования — важно не как жить, а как умереть. Или: смерть есть продолжение жизни — как жил, так и умер. Или: достойная смерть искупает все грехи. Сам Мисима умер именно таким образом. Будучи не самым глупым человеком, он осознавал изначальную невозможность возрождения прежней императорской Японии, но все равно восстал и зарезал себя. Моррис не соглашается с идеями Мисимы, но отдает должное его последовательности, нерасхождению между словом, делом и телом.Нынешние японцы — люди мирные. Но и они судят друг друга похожей меркой. Вот этот человек не хватает звезд с неба, но он прилагает все силы, чтобы исполнить свой долг, а потому достоин уважения и самых высоких похвал… Отвратительный принцип «победитель получает всё» не прижился в Японии. Школьники участвуют в забегах и заплывах, но соревнований с определением чемпиона класса и школы не устраивается. Именно в Японии восторжествовал принцип истинного олимпизма, как его понимал Пьер Кубертен: главное — участие, а вовсе не победа. Соревноваться нужно с самим собой изо всех своих слабых сил. Моррис показывает нам, как это могло случиться.Словом, размышления Морриса наводят на размышления. Не только о японцах, но и о нас самих. Айван Моррис сделал свое дело безупречно. Когда я — давным-давно! — прочел его книги, я так сроднился с автором, что в душе всегда стал называть его по свойски — Иваном...

1512грн.

Кэмпэйтай (японская секретная служба)
Автор: Дикон Р.

Кэмпэйтай (японская секретная служба)

Книга известного историка спецслужб стран мира Ричарда Дикона посвящена истории японской секретной службы.Р. Дикон приводит большой объем материала по этой теме.Серия Разведка и разведчики.Тираж 100 экз...

712грн.

Страна Япония: Люди и тексты \Предисл.,послесл.,пер.с яп.Мещерякова
Автор: Мещеряков А.Н.

Страна Япония: Люди и тексты \Предисл.,послесл.,пер.с яп.Мещерякова

Настоящее издание состоит из двух частей.Первая часть включает монографию «Древняя Япония: культура и текст». В этом исследовании известный ученый-японовед и литератор А. Н. Мещеряков сделал попытку представить основные виды письменных форм творчества в древней Японии (история, поэзия, проза, религиозные сочинения) как составляющие единого информационного текстового потока. Это первая попытка такого рода, предпринятая в отечественном японоведении.Хронологические рамки работы охватывают период с VIII по XIII в., т. е. с нижней границы появления японской словесности, оформленной созданием мифолого-летописных и законодательных сводов, и до упадка аристократии, сопровождавшегося перемещением центра власти из императорского дворца в ставку сёгуна.Вторая часть состоит из художественных переводов старояпонской прозы, выполненных А. Н. Мещеряковым. Сюда вошли такие известные памятники, как «Японские легенды о чудесах» (избранные буддийские легенды из «Нихон рёики», «Одзё гокуракки» и  «Хокэ кэнки»), «Дневник» знаменитой писательницы Мурасаки Сикибу (XI в.) и «Записки на досуге» буддийского монаха Ёсида Канэёси (XIV в.).Издание уникальным образом совмещает публикацию выдающихся памятников старояпонской прозы с попыткой их изучения и осмысления и будет полезно всем, интересующимся традиционной японской культурой...

1710грн.

Сталинский разведчик (Рихард Зорге и его токийская группа)/ Пер. с англ.\тираж 100
Автор: Ваймант Р.

Сталинский разведчик (Рихард Зорге и его токийская группа)/ Пер. с англ.\тираж 100

В книге известного журналиста описан “японский период” (1933-41) деятельности одного из самых знаменитых разведчиков в мировой истории – Рихарда Зорге (1895-1941). На материалах личных бесед с японскими историками, а также лиц, имевших прямое отношение к “делу Зорге”, автор представляет живой и глубокий анализ работы советского разведчика, его духовного мира; описывает атмосферу в Токио предвоенного времени и начального периода войны.................................."…В первую неделю января 1935 года Зорге уведомили о прибытии в Токио советского агента "Ингрид" после чего он встретился с ней в отеле "Империал". Ее послало Четвертое Управление, и Зорге не терпелось узнать, отчего руководству приспичило направлять в Японию кого-то еще - на "его" территорию.Новоприбывшей была Айно Куусинен, жена финна Отто Куусинена, секретаря Исполнительного Комитета Коминтерна, жившая отдельно от него. Впервые Зорге встретился с ней где-то за десять лет до этого в Москве, когда пришел на работу в германский секретариат Коминтерна. Подобно Рихарду, она сменила место службы и теперь числилась в разведке Красной Армии[55].В шведском паспорте ее имя значилось как "Элизабет Ханссон", а рабочим псевдонимом в Четвертом Управлении было "Ингрид". Она прибыла с указанием проникнуть в высшие слои японского общества и правительства, будучи позиционирована как писатель и располагая значительными средствами, чтобы вести роскошный образ жизни. По ее собственным воспоминаниям, это была необременительная командировка, оставлявшая много свободного времени для занятия японской культурой и языком……По инструкции она должна была действовать независимо от Зорге, и лишь связываться с Москвой и получать средства через его организацию. Чего не понимал никто в Четвертом Управлении, это тех перемен, что произошли в душе у Айно ко времени ее приезда в Японию: она совершенно разочаровалась в коммунизме. Катализатором послужила ее предыдущая командировка от Коминтерна в Соединенные Штаты. "Воздух свободы", которым она надышалась в Америке, изменил ее представления о сталинской России, а вернувшись и обнаружив, что ряд ее друзей оказались репрессированы, она лишилась последних иллюзий. Ее переполняла радость, когда генерал Берзин предложил ей поехать в Токио на разведработу. Япония превращалась в полицейское государство, однако по сравнению с тем, что она видела в России, ощущалась как совершенно свободная страна…"Затем Роберт Ваймант даёт описание, связанное с кратковременным возвращением Зорге в Москву в 1935 году:"…Все же, в августе 1935 встреча с одним из друзей произвела на Зорге сильное впечатление. Ниило Виртанен, работавший в секретариате Коминтерна, пригласил его на обед в ресторан гостиницы "Большая московская" и был поражен, увидев, как тот изменился. Старая самоуверенность и идеализм испарились. Зорге много пил и не скрывал того, что испытывает острую тоску.Он вполне открыто признал, что устал работать шпионом на русских, однако не видел никакой перспективы освободиться и начать новую жизнь. Он чувствовал, что в Советском Союзе находится в опасности, но не мог вернуться в Германию, поскольку там его схватило бы гестапо. Единственное, что ему оставалось, это вернуться и возобновить разведывательную деятельность в Японии. Однако он опасался, что и в Японии не сможет выжить достаточно долго[63].Такая исповедь в устах убежденного коммуниста и гордого офицера Красной Армии звучала шокирующе. Мы не знаем, что побудило Зорге в тот августовский вечер раскрыть свои самые сокровенные чувства, - водка ли или реакция на признание преданного друга Виртанена в том, что его иллюзии относительно сталинского режима полностью развеялись.Эта зарисовка Айно Куусинен привлекает внимание, поскольку совершенно не соответствует общепринятому облику уверенного в себе разведчика, беспрекословно подчиняющемуся приказам вышестоящих начальников. Здесь мы впервые отмечаем трещину в лояльности Зорге. Из этого и позднейших перипетий получился одинокий заключенный, пойманный за шпионской деятельностью, мучимый сомнениями и разрываемый между надеждой и страхом при мысли о возврате в Россию. По описанию Айно, Зорге вернулся в Японию для возобновления секретных операций, потому что у него не было иного выбора. Он был очень способным и мужественным, однако, при всем при этом, являлся чем-то вроде "шпиона из-под палки"…"Дальше Роберт Ваймант передаёт другой рассказ Айно Куусинен, тоже отозванной в 1935 году из Токио в Москву:"…Айно Куусинен, инфильтрированная Четвертым Управлением в высшее общество Японии, была поражена, когда ей приказали возвращаться в Москву. Шел ноябрь 1935 года, и она находилась в Токио менее года. Этот отзыв наполнил ее тревогой.По возвращении она обнаружила в Управлении полную неразбериху. Никто не мог объяснить, отчего генерал Берзин был смещен с поста главы организации, которую он же и создал. Ее отзыв из Японии стал неким предвестником наступавшего хаоса. Генерал Урицкий, с которым она встретилась впервые, сказал, что это было "ошибкой". Ей следовало вернуться в Японию, продолжить свои занятия языком и расширять сферу контактов. Урицкий не дал ей никаких определенных заданий, однако предложил написать книгу о Японии в положительном ключе, которая подняла бы ее престиж в стране и упростила для нее проникновение во влиятельные круги.К своему удивлению, Айно получила указание держаться подальше от Зорге; у нее не осталось сомнений в том, что директора не удовлетворяла работа группы Рамзая. Клаузен просил ее передать запрос на высылку $20 тысяч с целью начать бизнес и сделать его своим легальным прикрытием. Реакцией генерала стал взрыв ярости: "Мерзавцы, только пьют и тратят деньги! Не получат ни копейки!"[70]……Зорге явно вышел из фавора с момента ухода его наставника, генерала Берзина. Айно обнаружила это в декабре 1935 года, всего через несколько месяцев после приезда Зорге в Москву. Мог ли сам Зорге не почувствовать напряженности в Четвертом Управлении, когда докладывал Урицкому летом? Неужели он был совершенно слеп и не увидел "состояние полной неразберихи", описанное Айно?[71]Он был слишком чуток, чтобы не уловить холодок в воздухе, враждебность к тем, кто, подобно ему, ассоциировался с Берзиным. Некоторое предчувствие вызвало его исповедь в гостинице "Большая Московская" в августе, где проскальзывают первые нотки его разочарованности сталинской Россией. Сопоставив это с ругательными замечаниями директора, мы можем представить себе облик разведчика, снедаемого сомнениями и работающего на капризных и неблагодарных хозяев. В этом свете легче понять надетую им личину цинизма, столь поражавшую его знакомых… То же можно сказать и о стремлении забыться алкоголем и в женском обществе, - тенденциях, проявлявшихся все более отчетливо по мере того, как его попытки вырваться из Японии оказывались бесполезными…"Дальше очень интересный отрывок из Роберта Вайманта, посвящённый зловещему 1937 году:"…Айно Куусинен - советский агент "Ингрид" - однажды поздно ночью пришла к Зорге по важному делу. Она с отвращением обнаружила его сильно пьяным, лежащим на диване с полупустой бутылкой виски - жалкий вид для человека, облеченного столь серьезными обязанностями[96]. Несмотря на свое состояние, Зорге сообщил ей, что Москва передала через него для "Ингрид" послание."Нам всем приказывают возвращаться в Москву, в том числе и мне. Вы должны ехать через Владивосток и там ожидать дальнейших распоряжений. Я не знаю, что стоит за этим приказом.Даже если атмосфера в Москве покажется вам нездоровой, не следует ничего опасаться. Что касается меня, то я подчинюсь приказу, если это будет абсолютно необходимо. Однако, встретившись с нашими начальниками, прошу вас передать им от меня следующее. Скажите, что, если я сейчас покину Токио, то порву все те отличные связи, которые смог здесь организовать. Передайте, что в любом случае я не смогут уехать до апреля следующего года".Когда она уже уходила, Зорге сделал странное замечание, отпечатавшееся в ее памяти: "Вы очень умная женщина. Должен признаться, что никогда не встречал женщин с такими ясными суждениями. Однако мои суждения лучше ваших!"[97]Вернувшись в Москву в декабре, она обнаружила, что с прошлого ее приезда ситуация лишь ухудшилась. Генерал Урицкий, директор Четвертого Управления, был арестован и, скорее всего, расстрелян. Многих офицеров советской разведки отозвали из-за рубежа, после чего они исчезли. Арестовали и саму Айно по надуманным обвинениям как "врага народа". Лишь тогда, когда было уже слишком поздно, она поняла, что имел в виду Зорге при их расставании. Он явно был слишком умен, чтобы не почувствовать опасность, угрожавшую им обоим, и со своей стороны не имел ни малейшего намерения подчиняться приказу о возвращении.Айно грубо допрашивали и дали ясно понять, что советское руководство думало о Зорге. Ее инквизиторы говорили, что он не оправдал ожиданий людей "в высших эшелонах". Разведсведения, предоставлявшиеся им, были неудовлетворительны, к тому же он тратил слишком много денег. Снисхождения от них ждать не приходилось. Следователи НКВД даже сказали ей, что Зорге "много раз" приказывали возвращаться, и этот приказ пришел от самого Сталина. А он смел ему не подчиниться!От Айно потребовали написать Зорге письмо с просьбой вернуться в Москву. Для нее это представилось бессмысленным: если уж он проигнорировал приказ Сталина, возражала она, отчего он должен обратить внимание на ее слова? Следователи отвечали, что Зорге наверняка откликнется, если такое послание придет от его близкого друга. Предположение было совершенно неверным, протестовала Айно, поскольку они с Зорге никогда не были близкими друзьями. Все то, что НКВД могло узнать со стороны, являлось ни на чем не основанными слухами[98].Допросы Айно проходили в начале 1938 года. Ситуация в Москве была мрачной. Устранение подозреваемых сталинских врагов было в разгаре: и Берзин, и следующий глава Четвертого Управления были уничтожены. Хотя Зорге и не имел прямых сведений об их судьбе, вполне возможно, он ощутил перемену.Советские агенты по всему миру получали приказы возвра..

1191грн.

Показаны с 1 по 21 из 121 (6 страниц)